вчера же я перед сном впоймала троян. просто пошла по ссылке в крейглисте и компьютер

вчера я наехала на большой трек или маленький грузовик. не сильно. просто посунулась на красном светофоре. он впереди стоял. водитель трека даже не заметил. а у меня малюсенькая вмятина...
вчера же я перед сном впоймала троян. просто пошла по ссылке в крейглисте и компьютер перестал меня слушаться. после перезапуска показался "синий экран смерти", как обозвал экран с кучей непонятно чего муж. потом Слава часа два его приводил в порядок, заняв спальное место кота и жутко ругая свою <с>жену-дуру судьбу. кот перебрался на его место и я даже уснула вместе с ним. потом компьютор полночи жужал, а потом ещё муж час его доводил в порядок.
утром проснулся бодрый и добрый, забыв свою бессонную ночь и жена-дура превратилась в ангела...
но обнаружилась ханукия, менора которая, без одного подсвечника. и него немного приугас позитив, взял ханукию ремонтировать. ведь сегодня наступает чудесный, добрый праздник Ханука, когда все неприятности исчезают...
и вас свех кто причастен со праздником огней, хаг Ханука самеах!!!

О ежиках, крыше и не только

Жизнь в очередной раз сделалась похожей на сказку и на песню.
Кочующие ежики, кочующие ежики -
Вот зрелище для северных широт.
А если присмотреться, то кочующие ежики -
Вполне понятный и простой народ.
Но крыша, тем не менее, но крыша, тем не менее,
Все норовит сорваться в небосвод.
И днями и ночами нас все мучают сомнения:
Чего еще нам в голову взбредет.
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Не признавая за собой вины.
Нам разум дал закрылки и надкрылья
И дрын на случай ядерной войны.
Пусть мы совсем не страшные, но в голове у каждого
Большой и черный таракан живет
Нам просто часто кажется, нам просто часто кажется,
Что этот свет - немножечко не тот.
Хотя бывает трудно нам подчас сойтись во мнениях, -
В Аст-Ахэ дождь, а в Хэлкараксэ снег, -
На разной высоте, с разнообразным ускорением,
Но крыша едет дружно и у всех.
Мы видим по ночам во сне Мелькора,
Рассвет и ледяную синеву.
Нам не страшны орки и дементоры,
Мы не боимся волка и сову.
В лесу родилась елочка, в лесу родилась елочка,
Зеленая и стройная была.
Но смотрят не на елочку кочующие ежики -
Грустим мы о сосне, она одна.
Пускай мы все присутствуем послушно на занятиях,
На лекциях о всяческой ботве,
но вместо философии и вместо математики
Герб Нолофинвэ держим в голове.
А ты не записался добровольцем
В поход из Нуменора в Валинор?!
На пятках мех, на каждом пальце - кольца,
А вместо сердца - пламенный мотор!
А ну отдай мой каменный топор!
И запасную бороду не тронь!
Да, вот примерно так мы и живем... Крыша медленно и верно уползает нафиг (это у кого она еще есть). В головы взбредает всякое разное страшное и не очень, совершенно непредсказуемое по степени бредовости.
К слову, дрын на случай ядерной войны у нас есть!!!!
И хоть и живем мы как зверушки в сказке "теремок" - в тесноте, да не в обиде - все равно комфортно. Совершенно не знаю, как это объяснить, да и не пытаюсь, если честно.
Просто живу и все. И если честно, пофигу, чем закончатся все терки с предками половинки... Главное, мы с ним вместе. А там как судьбец записал...
Завтра идем смотреть квартиру. Ой, хоть бы подошло...

Спасибо Ане

Она любила шепот и снег,
Рельсы и шум вокзала.
Она любила слова,
Особенно те, которые не сказала.
Она любила осенний лес
И дым над баржей.
Она любила родных людей.
Особенно тех, кто не
становился старше
Она любила тепло домов,
Истории первых встречных,
Особенно те, что про любовь,
Длящуюся бесконечно.
Она любила сидеть одна,
Смотреть как вечер
Закутывает черным сном
Прохожих плечи.
by Salagaeva Anna
Она любила игрушек звон
с пушистой елки
и корни книжек: одна к одной
На книжной полке.
И снег и вечер и Рождество
кружились рядом.
Она любила...
А снег все шел
нестройным рядом.

Когда-нибудь ты вспомнишь обо мне...

Когда-нибудь ты вспомнишь обо мне,
И сердце заволнуется тревожно...
Но я уже никто в твоей судьбе...
И кем-то быть уже мне невозможно.
Когда-нибудь посмотришь мне в глаза,
И может даже улыбнешься нежно...
А мне захочется тебе сказать,
Что это нужно было сделать прежде.
Когда-нибудь ты просто позвонишь.
Да...Просто так, без видимой причины.
Но в трубку ты лишь только помолчишь...
И зря твердят, что сильные мужчины...
Когда-нибудь мы встретимся с тобой.
Случайно, среди тысяч лиц прохожих...
И ты с надеждой скажешь мне: "Постой..."
А я отвечу: "В другой раз....быть может..."
Когда-нибудь меня ты позовешь,
Раскрыв передо мною свои двери,
Но преданность в глазах ты не найдешь!
Тебе я просто больше не поверю.
Когда-нибудь я стану дорога!
Так дорога, как ты еще не знаешь!
Ты позвонишь..,но будет тишина.
Начнешь искать, поверь, не повстречаешь.
Когда-нибудь ты станешь дорожить,
Минутой каждой, проведенной со мною.
И не захочешь с этой болью жить,
Я не вернусь.., вновь душу не открою!
Ты будешь с ней, мечты свои скрывая,
Хранить воспоминания во сне...
И в темноте вновь плечи обнимая,
Ты будешь думать только обо мне...
И ты поймешь, что значит быть у края.
У края пропасти.., где только пустота.
Вновь именем моим другую называя,
Будешь бояться посмотреть в глаза.
Ты вспомнишь каждое прикосновенье рук.
Ты будешь ждать, надеяться и верить.
Ты будешь чувствовать смятенье, боль разлук.
Ты осознаешь истину потери.

Древо яда.

Символика этого стихотворения достаточно прозрачна: невысказанные, затаенные помыслы противоестественны и ведут к трагедии. Здесь уместно вспомнить одну из "Притч Ада"; "Удави лучше дитя в колыбели, но не дави желаний своих". О том, что тайное зло хуже явного, красноречиво говорит и центральный символ стихотворения - прекрасный плод, содержащий смертельный яд; он же смыкает стихотворение с библейским мифом о Грехопадении. Сарказм Блейка всего отчетливее звучал в первоначальном названии стихотворения - "О христианской добродетели", которое было отвергнуто, видимо, по причине своей чрезмерной язвительности.
Друг обидел, разозлил -
Я в словах свой гнев излил.
Враг нанес обиду мне -
Гнев зарыл я в глубине.
Сон утратил и покой,
Окроплял его слезой,
Над ростками колдовал,
Ковы тайные ковал.
Древо выросло, и вот -
Золотистый вызрел плод,
Глянцем радуя меня
И врага к себе маня.
Он тайком во тьме ночной
Плод отведал наливной...
Мертвым я врага нашел -
И с улыбкою ушел!
I was angry with my friend:
I told my wrath, my wrath did end.
I was angry with my foe:
I told it not, my wrath did grow.
And I waterd it in fears,
Night & morning with my tears:
And I sunned it with smiles,
And with soft deceitful wiles.
And it grew both day and night,
Till it bore an apple bright.
And my foe beheld it shine,
And he knew that it was mine.
And into my garden stole,
When the night had veild the pole;
In the morning glad I see,
My foe outstretchd beneath the tree.